Заранее приношу свои извинения приверженцам ислама, но статья моя не является полемической и не предполагает дискуссии на темы ислама. Она является отзывом на давний спор, где я высказывал не совсем верные суждения, в результате этого спора я решил для самого себя ещё раз разобраться в том, что осваивал уже много лет тому назад и успел несколько подзабыть – да, таки я был в том споре не совсем прав, и сейчас хотел бы просто зафиксировать свою несколько поправленную точку зрения, сверенную с письменными источниками. Я надеюсь, что эта точка зрения может показаться интересной моим сторонникам, но она не является приглашением к спору на исламскую тематику.
Итак, как возникали суры Корана? Они изрекались пророком Мухаммедом во время моментов его общения с Аллахом – в эти моменты Мухаммед или впадал в транс, или находился в состоянии повышенного волнения, к нему приходило явно нечто внешнее, что находило на него и подчиняло его необходимости изрекать приходившие к нему слова, и это было чем-то вроде медиумической способности. Большинство этих изречений носило рифмованный характер, по сути, это были стихи, поэтому стихи эти относительно легко заучивались наизусть, и заучивались они сторонниками Мухаммеда часто сразу после их появления. Конечно, заучивалось не всё и не всеми, но традиция заучивать наизусть суры Корана идёт ещё оттуда, со времён Мухаммеда. Хотя Корана как такового, в современном его понимании, тогда ещё не было, и заучивались только отдельные суры. Стихотворных изречений как откровений Мухаммеду приходило немало, поначалу они не записывались (сам Мухаммед просто был неграмотным и не умел писать), а только лишь запоминались, и естественно, многие из них терялись, и до нас дошло далеко не всё.
Вот как говорят об этом В.Панова и Ю.Бахтин в своей книге-исследовании «Жизнь Мухаммеда»:
www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/panova/13.php
«Обилие накопившихся священных посланий всемогущего Аллаха создавало для Мухаммеда немалые трудности. Опасность забыть, исказить или перепутать слова Аллаха была вполне реальна, и эта постоянная опасность немало тревожила Мухаммеда.
• Мы дадим прочесть тебе, и ты не забудешь, если не пожелает чего-нибудь Аллах, -утешал Мухаммеда Всевышний в одном из откровений, - ведь, поистине, Он знает явное и то, что скрыто!
• Не шевели свой язык с этим, чтобы ускорить его Поистине, на Нас лежит собирание его и чтение. И когда Мы читаем его, то следуй за его чтением.
Иными словами, не волнуйся, Аллах сам позаботится о твоей памяти. Ты забудешь только то, что следует за быть, вычеркнуть навсегда. Не все, что ниспосылается, предназначено на века - иное нужно будет забыть, это приказания Аллаха, справедливые только для определенного времени и для данных обстоятельств. Если кто-нибудь попрекнет тебя: "Разве ты не помнишь, что ты говорил раньше?" - не смущайся. Раз забыл, - значит, то, что говорилось раньше, отменено Богом, а не тобой. И тот, кто настаивает на устаревшем, отмененном, идет не только против тебя - дерзает идти наперекор Богу, впадает в непростительный грех, ему нет места среди правоверных.
Позднее Аллах пообещал отмененные стихи Корана заменить новыми, на этот раз правильными и непреходящими... Проблема, вызванная обилием священных текстов, получила, как видим, всестороннее разрешение. Забудется - не страшно, значит, так тому и быть, забылось не случайно, а по воле Аллаха.»
Но, тем не менее, со временем всё же сочли за целесообразное привлечь к делу писаря и записывать приходившие откровения. Сразу же возник вопрос о добросовестности писаря, которого сам Мухаммед не мог проконтролировать, и этот вопрос оказался небезосновательным. Вот что пишет об этом та же книга в той же главе:
«Чаще других пользовался Мухаммед для записи откровений услугами некоего Абдаллаха, сына Саада, молочного брата Османа ибн аль-Аффана. зятя Мухаммеда. Абдаллах ибн Саад сам был поэтом, он отличался безукоризненной грамотностью и превосходным чувством слова. По отношению к Мухаммеду держался почтительно, смотрел преданно, работал усердно, и Мухаммед ему полностью доверял. К сожалению, Абдаллах ибн Саад был честолюбив и к чужой славе несколько завистлив; кроме того, хотя он и стал мусульманином, но особого рвения в вопросах веры не проявлял, а аскетических наклонностей лишен был вовсе. Он продолжал водить дружбу с поэтами-язычниками и в их компании, за чашей вина, не прочь иногда был о своей работе у Мухаммеда выразиться несколько таинственно и загадочно, а то и лукаво. Ничего порочащего Мухаммеда он не рассказывал - тому бы тотчас обо всем донесли, но по его тону и выражению лица можно было догадаться, что себя он отнюдь не считает человеком, совершенно непричастным к творчеству Мухаммеда, простым исполнителем, писцом. Впоследствии оказалось, что Мухаммед превосходно разбиравшийся в людях, в своем секретаре ошибся, что попросту он пригрел змею у себя на груди.»
Ну, как бы там ни было, а следует полагать, что большинство писарей относились к делу добросовестно, тем более что когда община Мухаммеда окрепла и стала достаточно независимой, недобросовестность в работе могла стоить писарям жизни. Времена были простые, вообще-то… Дело только в том, что писарей за всю пророческую жизнь Мухаммеда набралось немало, их записи часто продолжали храниться у них же самих или где попало ещё, в общем, должной систематизации не было. И только после смерти Мухаммеда это всё начали собирать в единый свод, да и то не сразу. А до тех пор в основном была устная традиция, и каждый помнил что-нибудь своё.
В связи с этим возникали даже казусы. Пример из той же книги:
www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/panova/25.php
«По смерти Абу Бакра [первого халифа]халифом был выбран Омар. Он поклялся, что из уст самого Мухаммеда слышал откровение Аллаха, повелевающего побивать прелюбодеев и прелюбодеек камнями, и помнил это место из Корана наизусть. В списках Корана такого откровения не нашли - напротив, там говорилось не о смертной казни за подобное преступление, а о ста ударах палками. Один из самых полных списков Корана хранился в сундуке Хафсы, жены пророка и дочери Омара, - в нем тоже не нашли повеления побивать камнями. И все-таки Омар настоял на своем - было решено считать, что коранический текст, о котором он говорил, существовал, но его съели мыши. Характерно, что халифу Омару, который был грамотен, и в голову не пришло записать короткий стих, который он помнил наизусть, и выдать эту запись за сделанную со слов пророка и при жизни пророка. Омар по-своему понимал ислам, но он предал себя Богу и на подобное святотатство был не способен.»
Вот как описывает историю составления Корана из разрозненных отрывков Л.И. Климович в своём труде под названием «Книга о Коране, его происхождение и мифология»:
www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/Klim_Koran_02.php
«Согласно преданиям мусульман-суннитов, первым инициатором составления откровений Аллаха, передававшихся покойным пророком Мухаммедом, был купец, а затем один из энергичных руководителей мединского объединения мусульман - халиф (с 634 г.) Омар ибн аль-Хаттаб, посоветовавший своему предшественнику халифу Абу Бекру дать по этому поводу соответствующее распоряжение. Абу Бекр согласился и поручил это дело 22-летнему мединцу Зейду ибн Сабиту, в последние годы жизни пророка Мухаммеда состоявшему при нем в качестве писца. Выполняя поручение халифа, Зейд, судя по преданию, собрал и сличил разрозненные записи, делавшиеся им и другими лицами на плоских костях, камнях, коже, пальмовых листьях, на всем, что использовалось тогда для письма. Кроме того, он стал записывать рассказы современников Мухаммеда, тех, кто помнил, сохранил в своей памяти "откровения Аллаха". Все это, заново просмотренное Зейдом и переписанное на отдельных листах - ас-сухуф, составило первую редакцию Корана, которая поступила в распоряжение руководства Халифата при халифах Абу Бекре и Омаре, но не переписывалась, не размножалась. В условиях происходившей в Халифате политической борьбы слух о составлении Зейдом по поручению халифа Абу Бекра некоего "чтения", Корана, в основу которого кладутся записи "откровений Аллаха", вызвал, очевидно, появление и других подобных записей и списков. Однако тексты этих записей, как оказалось, не всегда совпадали. Они расходились между собой и с собранными Зейдом как по составу, числу и последовательности глав, так и по существу, по смыслу и полноте входящих в них сообщений. Поскольку распространение среди мусульман, живших на обширной территории, разноречивых списков - "чтений", которым придавалось религиозное и законодательное значение, могло быть чревато немалыми неприятностями, в политических интересах Халифата решено было заменить их одним списком, устраивавшим господствующие круги. Подготовка такого списка оказалась непростым делом, вызывавшим осложнения и в без того напряженной общественно-политической обстановке раннего Халифата. Тогда, через несколько лет после убийства иранским рабом халифа Омара (644), новый халиф Осман ибн аль-Аффан решил заглушить разгоревшиеся споры вокруг разноречивых текстов "откровений Аллаха", приняв вместо них единый официальный текст "священной книги". С этим предложением Осман, происходивший из богатого и влиятельного курейшитского рода омейя, обратился к тому же Зеиду ибн Сабиту. Ему и работавшим под его началом помощникам из числа бывших сахабов - соратников пророка Мухаммеда - было поручено подготовить требовавшийся единый текст. Для этого прежде всего были отобраны все записи "откровений Аллаха", имевшиеся у отдельных лиц. Сличив конфискованные тексты с первой редакцией Корана, подготовленной Зейдом, и приняв или отвергнув ту или другую вновь полученную запись, составители Корана по приказу халифа уничтожили все оригиналы насильно или добровольно собранных текстов. Полученная в результате этого новая редакция теперь уже зейдовско-османского текста Корана, переписанная в четырех экземплярах, была разослана в важнейшие центры Халифата - Мекку, Дамаск, Куфу и Басру. Этот текст стал считаться каноническим… Вскоре, однако, обнаружилось, что и утвержденный халифом Османом текст Корана принимался верующими за подлинный далеко не везде, не сразу и отнюдь не всеми. Сожжение отобранных по приказу халифа записей также не нашло общей поддержки. Напротив, немалую огласку получили тексты, которые, как оказалось, удалось сохранить нескольким бывшим соратникам пророка. Теперь, после сожжения отобранных, многие стали проявлять повышенный интерес к этим текстам. Характерно при этом, что критика разосланной зейдовско-османской версии шла, если прибегнуть к современной терминологии, снизу, из демократических слоев. Заметной фигурой среди подготовивших свой текст Корана и критиковавших зейдовско-османский список был Абдаллах ибн Мас'уд (ум. ок. 653), человек незаурядной судьбы и несгибаемой воли… Характерно, что не только тексты, расходившиеся с официальной зейдовско-османской редакцией Корана, сохранялись века, но и потомки тех, кто сделал эти записи, даже спустя столетия приоткрывали социальные язвы, разъедавшие Халифат в первые десятилетия его существования.»
Вывод из сказанного можно сделать следующий: в целом Коран можно рассматривать как достоверно священную для мусульман книгу, но какова степень достоверности отдельных его мест – остаётся вопросом открытым. И уж тем более неправомерно считать, что в Коране священна каждая буква.
Ну, а лично для меня, как человека, способного к непосредственному восприятию духовной субстанции и оценке различных её составляющих, главным является вопрос непосредственно духа Корана, его духовной энергетики. Увы, из практики я убедился в том, что энергетика у Корана далеко не из самых высших (хотя она всё же лучше по своему качеству, чем в целом энергетика Библии), и эта нелучшесть духа Корана заложена в него, по всей видимости, реальным автором-писцом, который писал Коран. Реально это был не Мухаммед, а писец Зейд ибн Сабит. Вероятно, в этой священной книге может проявляться и воля Аллаха, сила Аллаха, поскольку она способна проявиться всегда и везде, но фактически в текущей жизни эта книга является книгой писца Зейда, ходившего не под Аллахом, как Мухаммед, а под какими-то далеко не высшего уровня силами. Как бы не хотелось мусульманам считать иначе, но объективность вынуждает меня признать то, что есть.
Впервые обнародовано 18 июня 2009 года:
https://vk.com/notes20427972?offset=60
Итак, как возникали суры Корана? Они изрекались пророком Мухаммедом во время моментов его общения с Аллахом – в эти моменты Мухаммед или впадал в транс, или находился в состоянии повышенного волнения, к нему приходило явно нечто внешнее, что находило на него и подчиняло его необходимости изрекать приходившие к нему слова, и это было чем-то вроде медиумической способности. Большинство этих изречений носило рифмованный характер, по сути, это были стихи, поэтому стихи эти относительно легко заучивались наизусть, и заучивались они сторонниками Мухаммеда часто сразу после их появления. Конечно, заучивалось не всё и не всеми, но традиция заучивать наизусть суры Корана идёт ещё оттуда, со времён Мухаммеда. Хотя Корана как такового, в современном его понимании, тогда ещё не было, и заучивались только отдельные суры. Стихотворных изречений как откровений Мухаммеду приходило немало, поначалу они не записывались (сам Мухаммед просто был неграмотным и не умел писать), а только лишь запоминались, и естественно, многие из них терялись, и до нас дошло далеко не всё.
Вот как говорят об этом В.Панова и Ю.Бахтин в своей книге-исследовании «Жизнь Мухаммеда»:
www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/panova/13.php
«Обилие накопившихся священных посланий всемогущего Аллаха создавало для Мухаммеда немалые трудности. Опасность забыть, исказить или перепутать слова Аллаха была вполне реальна, и эта постоянная опасность немало тревожила Мухаммеда.
• Мы дадим прочесть тебе, и ты не забудешь, если не пожелает чего-нибудь Аллах, -утешал Мухаммеда Всевышний в одном из откровений, - ведь, поистине, Он знает явное и то, что скрыто!
• Не шевели свой язык с этим, чтобы ускорить его Поистине, на Нас лежит собирание его и чтение. И когда Мы читаем его, то следуй за его чтением.
Иными словами, не волнуйся, Аллах сам позаботится о твоей памяти. Ты забудешь только то, что следует за быть, вычеркнуть навсегда. Не все, что ниспосылается, предназначено на века - иное нужно будет забыть, это приказания Аллаха, справедливые только для определенного времени и для данных обстоятельств. Если кто-нибудь попрекнет тебя: "Разве ты не помнишь, что ты говорил раньше?" - не смущайся. Раз забыл, - значит, то, что говорилось раньше, отменено Богом, а не тобой. И тот, кто настаивает на устаревшем, отмененном, идет не только против тебя - дерзает идти наперекор Богу, впадает в непростительный грех, ему нет места среди правоверных.
Позднее Аллах пообещал отмененные стихи Корана заменить новыми, на этот раз правильными и непреходящими... Проблема, вызванная обилием священных текстов, получила, как видим, всестороннее разрешение. Забудется - не страшно, значит, так тому и быть, забылось не случайно, а по воле Аллаха.»
Но, тем не менее, со временем всё же сочли за целесообразное привлечь к делу писаря и записывать приходившие откровения. Сразу же возник вопрос о добросовестности писаря, которого сам Мухаммед не мог проконтролировать, и этот вопрос оказался небезосновательным. Вот что пишет об этом та же книга в той же главе:
«Чаще других пользовался Мухаммед для записи откровений услугами некоего Абдаллаха, сына Саада, молочного брата Османа ибн аль-Аффана. зятя Мухаммеда. Абдаллах ибн Саад сам был поэтом, он отличался безукоризненной грамотностью и превосходным чувством слова. По отношению к Мухаммеду держался почтительно, смотрел преданно, работал усердно, и Мухаммед ему полностью доверял. К сожалению, Абдаллах ибн Саад был честолюбив и к чужой славе несколько завистлив; кроме того, хотя он и стал мусульманином, но особого рвения в вопросах веры не проявлял, а аскетических наклонностей лишен был вовсе. Он продолжал водить дружбу с поэтами-язычниками и в их компании, за чашей вина, не прочь иногда был о своей работе у Мухаммеда выразиться несколько таинственно и загадочно, а то и лукаво. Ничего порочащего Мухаммеда он не рассказывал - тому бы тотчас обо всем донесли, но по его тону и выражению лица можно было догадаться, что себя он отнюдь не считает человеком, совершенно непричастным к творчеству Мухаммеда, простым исполнителем, писцом. Впоследствии оказалось, что Мухаммед превосходно разбиравшийся в людях, в своем секретаре ошибся, что попросту он пригрел змею у себя на груди.»
Ну, как бы там ни было, а следует полагать, что большинство писарей относились к делу добросовестно, тем более что когда община Мухаммеда окрепла и стала достаточно независимой, недобросовестность в работе могла стоить писарям жизни. Времена были простые, вообще-то… Дело только в том, что писарей за всю пророческую жизнь Мухаммеда набралось немало, их записи часто продолжали храниться у них же самих или где попало ещё, в общем, должной систематизации не было. И только после смерти Мухаммеда это всё начали собирать в единый свод, да и то не сразу. А до тех пор в основном была устная традиция, и каждый помнил что-нибудь своё.
В связи с этим возникали даже казусы. Пример из той же книги:
www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/panova/25.php
«По смерти Абу Бакра [первого халифа]халифом был выбран Омар. Он поклялся, что из уст самого Мухаммеда слышал откровение Аллаха, повелевающего побивать прелюбодеев и прелюбодеек камнями, и помнил это место из Корана наизусть. В списках Корана такого откровения не нашли - напротив, там говорилось не о смертной казни за подобное преступление, а о ста ударах палками. Один из самых полных списков Корана хранился в сундуке Хафсы, жены пророка и дочери Омара, - в нем тоже не нашли повеления побивать камнями. И все-таки Омар настоял на своем - было решено считать, что коранический текст, о котором он говорил, существовал, но его съели мыши. Характерно, что халифу Омару, который был грамотен, и в голову не пришло записать короткий стих, который он помнил наизусть, и выдать эту запись за сделанную со слов пророка и при жизни пророка. Омар по-своему понимал ислам, но он предал себя Богу и на подобное святотатство был не способен.»
Вот как описывает историю составления Корана из разрозненных отрывков Л.И. Климович в своём труде под названием «Книга о Коране, его происхождение и мифология»:
www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/Klim_Koran_02.php
«Согласно преданиям мусульман-суннитов, первым инициатором составления откровений Аллаха, передававшихся покойным пророком Мухаммедом, был купец, а затем один из энергичных руководителей мединского объединения мусульман - халиф (с 634 г.) Омар ибн аль-Хаттаб, посоветовавший своему предшественнику халифу Абу Бекру дать по этому поводу соответствующее распоряжение. Абу Бекр согласился и поручил это дело 22-летнему мединцу Зейду ибн Сабиту, в последние годы жизни пророка Мухаммеда состоявшему при нем в качестве писца. Выполняя поручение халифа, Зейд, судя по преданию, собрал и сличил разрозненные записи, делавшиеся им и другими лицами на плоских костях, камнях, коже, пальмовых листьях, на всем, что использовалось тогда для письма. Кроме того, он стал записывать рассказы современников Мухаммеда, тех, кто помнил, сохранил в своей памяти "откровения Аллаха". Все это, заново просмотренное Зейдом и переписанное на отдельных листах - ас-сухуф, составило первую редакцию Корана, которая поступила в распоряжение руководства Халифата при халифах Абу Бекре и Омаре, но не переписывалась, не размножалась. В условиях происходившей в Халифате политической борьбы слух о составлении Зейдом по поручению халифа Абу Бекра некоего "чтения", Корана, в основу которого кладутся записи "откровений Аллаха", вызвал, очевидно, появление и других подобных записей и списков. Однако тексты этих записей, как оказалось, не всегда совпадали. Они расходились между собой и с собранными Зейдом как по составу, числу и последовательности глав, так и по существу, по смыслу и полноте входящих в них сообщений. Поскольку распространение среди мусульман, живших на обширной территории, разноречивых списков - "чтений", которым придавалось религиозное и законодательное значение, могло быть чревато немалыми неприятностями, в политических интересах Халифата решено было заменить их одним списком, устраивавшим господствующие круги. Подготовка такого списка оказалась непростым делом, вызывавшим осложнения и в без того напряженной общественно-политической обстановке раннего Халифата. Тогда, через несколько лет после убийства иранским рабом халифа Омара (644), новый халиф Осман ибн аль-Аффан решил заглушить разгоревшиеся споры вокруг разноречивых текстов "откровений Аллаха", приняв вместо них единый официальный текст "священной книги". С этим предложением Осман, происходивший из богатого и влиятельного курейшитского рода омейя, обратился к тому же Зеиду ибн Сабиту. Ему и работавшим под его началом помощникам из числа бывших сахабов - соратников пророка Мухаммеда - было поручено подготовить требовавшийся единый текст. Для этого прежде всего были отобраны все записи "откровений Аллаха", имевшиеся у отдельных лиц. Сличив конфискованные тексты с первой редакцией Корана, подготовленной Зейдом, и приняв или отвергнув ту или другую вновь полученную запись, составители Корана по приказу халифа уничтожили все оригиналы насильно или добровольно собранных текстов. Полученная в результате этого новая редакция теперь уже зейдовско-османского текста Корана, переписанная в четырех экземплярах, была разослана в важнейшие центры Халифата - Мекку, Дамаск, Куфу и Басру. Этот текст стал считаться каноническим… Вскоре, однако, обнаружилось, что и утвержденный халифом Османом текст Корана принимался верующими за подлинный далеко не везде, не сразу и отнюдь не всеми. Сожжение отобранных по приказу халифа записей также не нашло общей поддержки. Напротив, немалую огласку получили тексты, которые, как оказалось, удалось сохранить нескольким бывшим соратникам пророка. Теперь, после сожжения отобранных, многие стали проявлять повышенный интерес к этим текстам. Характерно при этом, что критика разосланной зейдовско-османской версии шла, если прибегнуть к современной терминологии, снизу, из демократических слоев. Заметной фигурой среди подготовивших свой текст Корана и критиковавших зейдовско-османский список был Абдаллах ибн Мас'уд (ум. ок. 653), человек незаурядной судьбы и несгибаемой воли… Характерно, что не только тексты, расходившиеся с официальной зейдовско-османской редакцией Корана, сохранялись века, но и потомки тех, кто сделал эти записи, даже спустя столетия приоткрывали социальные язвы, разъедавшие Халифат в первые десятилетия его существования.»
Вывод из сказанного можно сделать следующий: в целом Коран можно рассматривать как достоверно священную для мусульман книгу, но какова степень достоверности отдельных его мест – остаётся вопросом открытым. И уж тем более неправомерно считать, что в Коране священна каждая буква.
Ну, а лично для меня, как человека, способного к непосредственному восприятию духовной субстанции и оценке различных её составляющих, главным является вопрос непосредственно духа Корана, его духовной энергетики. Увы, из практики я убедился в том, что энергетика у Корана далеко не из самых высших (хотя она всё же лучше по своему качеству, чем в целом энергетика Библии), и эта нелучшесть духа Корана заложена в него, по всей видимости, реальным автором-писцом, который писал Коран. Реально это был не Мухаммед, а писец Зейд ибн Сабит. Вероятно, в этой священной книге может проявляться и воля Аллаха, сила Аллаха, поскольку она способна проявиться всегда и везде, но фактически в текущей жизни эта книга является книгой писца Зейда, ходившего не под Аллахом, как Мухаммед, а под какими-то далеко не высшего уровня силами. Как бы не хотелось мусульманам считать иначе, но объективность вынуждает меня признать то, что есть.
Впервые обнародовано 18 июня 2009 года:
https://vk.com/notes20427972?offset=60
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.